АЗ
Модератор
Старец
   
Мытарства: 2
Офлайн
Сообщений: 1832
|
 |
« : 03 06 2009, 17:56:41 » |
|
Вот набросал свои нынешние некоторые соображения, наверное, субъективные, на этот счет:
Раньше я не принимал концепцию пресуществления, хотя в реальность преложения хлеба и вина в истинные Тело и Кровь Христовы верил всегда. Осознанно это неприятие основывалось на антипатии к католическому учению вообще, а неосознанно еще и на ошибочных, как я теперь понимаю, антропологических, экклисиологических, христологических и сотериологических посылках. За последние годы в эти посылки внесены многие существенные коррективы. Произошло это, главным образом, благодаря просто внимательному чтению святоотеческой литературы без какой-либо, так сказать, производственной необходимости – не для того, чтобы говорить другим, не с целью поиска цитат для споров и т. п., – а… как бы это сказать – для спасения души звучит претенциозно, для поиска истины тем более – ну, в общем, потому что творения отцов – это просто здорово и ни с каким другим чтением (Писание не в счет) не сравнимо. Теперь у меня уже никаких препятствий для принятия идеи пресуществления не осталось. Но не потому, что у св. отцов я прочел на эту тему что-то специальное (специальное встречается только, по-моему, у одного свт. Геннадия Схолария, у остальных только неспециальное, по другим поводам и без детализации: так из только самих по себе святоотеческих цитат пресуществление, по-моему, не выведешь). А потому, что изменились общие богословские посылки, – и я теперь понимаю (пока, наверное, больше только интуитивно), что вписать в их контекст концепцию пресуществления не составит никакой серьезной проблемы. Однако неприятие католического учения о пресуществлении, которое основано на других ошибочных посылках, у меня по-прежнему осталось. И вряд ли это неприятие только субъективное. В истории богословия обычное дело, когда одни и те же термины, формулировки и даже целые концепции в зависимости от того, в какой богословский контекст они поставлены, могли быть как истинными, так и еретическими. Концепция пресуществления, находясь в католическом еретическом контексте, остается еретической. И я не могу признать, что католическое и православное учение об изменении Святых Даров в Евхаристии тождественны. Это – совершенно разные богословские учения, хотя терминологически и концептуально они могут совпадать. Впрочем, могут, и не совпадать. В этой связи остается открытым вопрос о православной рецепции того, что написано о евхаристическом преложении в поствизантийский период, начиная с свт. Геннадия Схолария и до наших дней. Свт. Геннадий, первым из православных богословов взявший на вооружение латинскую по происхождению концепцию пресуществления, сделал это подобно тому, как древние отцы брали на вооружение в своем богословии какие-нибудь философские античные, т. е. вообще не христианские, а языческие, концепции. А именно – свт. Геннадий изъял формулировки Фомы Аквинского из еретического богословского контекста и поставил их в контекст надлежащий, православный, святоотеческий, паламитский (так мне сейчас представляется, хотя полностью быть в этом уверенным я пока не имею достаточных оснований, оснований чисто субъективных, связанных и с плохим знакомством с вопросом, и с сохраняющейся в уме неясностью). Однако, можно ли то же самое сказать о всех православных авторах XVI-XX вв., отстаивавших пресуществление в Евхаристии? Думаю, нет. Почти все, что написано православными сторонниками пресуществления в этот период, остается, насколько могу судить, в контексте именно католической антропологии, экклисиологии, христологии и сотериологии и потому, с православной точки зрения, проблемно (хотя есть и отрадные исключения, например, «Слово в Великий Четверток о святых Христовых тайнах» нашего свт. Игнатия Брянчанинова, который и вообще, как приходится признать, единственный в своем роде для всего синодального периода; это, кстати, важно учитывать и для оценки нынешних дискуссий на тему «сбросим Игнатия Брянчанинова с корабля современности»). Поэтому при попытках рецепции евхаристологического наследия последних веков нужно стараться быть очень разборчивым. Последнее особенно относится к решениям по Евхаристии Константинопольских соборов XVII в. («особенно» - это потому, что само словосочетание «решение собора» действует на воображение церковных людей подчас чрезмерно сильно, хотя эта чрезмерность ни на каких серьезных доводах по большому счету не основана, – соборы бывают разные). В собственном историческом контексте эти решения сыграли важную роль для отвержения кальвинистского (да и протестантского вообще) понимания Евхаристии, предельно еретичного во всех отношениях – и в связи с его богословскими основаниями и в самих своих формулировках, которые истолковать православно не получится и при всем желании. Но преувеличивать значение этих Соборов в наше время, наверное, не стоит, потому что решения их принимались из контекста в целом все же католического богословия, т. е. в рамках почти тотального в то время «латинского пленения». Поэтому для богословской рецепции этих решений, если в таковой возникнет необходимость, их нужно будет изъять из собственного историко-богословского контекста и поставить в контекст богословия византийских отцов. Наконец, стоит заметить, что без учета всего сказанного сам спор о пресуществлении, когда он ведется изолированно от общих богословских посылок, по одному только формальному критерию «за» или «против», не то что не эффективен, но бессмыслен и даже вреден. Особенно в рамках духовных школ! – Только будоражит страсти и – ни уму, как говорится, ни сердцу. Одни, убежденно считая себя православными, спорят так, как католики спорили бы с протестантами; другие, тоже убежденно считая себя православными, напротив, спорят так, как протестанты спорили бы с католиками… (Куда ж, как говорится, податься бедным православным?) Сейчас споры вроде поутихли, но в целом статус-кво «католики – протестанты», кажется, в целом по-прежнему сохраняется. Впрочем, в последние годы отдельные православные авторы (как правило, это неформальные, официально не ангажированные интернет-авторы, в частности, и из моих уважаемых ЖЖ-френдов) начали, слава Богу, предпринимать попытки поставить концепцию пресуществления в надлежащий православный святоотеческий контекст. Это позволяет надеяться, что когда-нибудь и в моих мозгах ответы на вопросы, связанные с преложением Святых Даров, получат более четкие очертания.
|